Сергей Митрюшин – о Максе из "Кохання та полум’я": "Это посвящение всем, кто ежедневно спасает других"

Сергей Митрюшин блестяще сыграл Макса Бедного в сериале "Кохання та полум’я" на СТБ. Мы пообщались с актером, чтобы узнать больше о его герое, его молчаливую решимость и то, что делает эту роль особенной для него.

– Расскажи о своем герое. Что он за человек?

- Максим Петрович – это не просто фельдшер, это человек с непростым бэкграундом и большим сердцем. Ему 37, он родом из Черкасс. Он прошел через развод, редко видит своего 15-летнего сына Артема, но продолжает держаться и не сдаваться. В мирной жизни – профессионал своего дела, в кризисе – настоящий герой.

После боевого ранения на фронте Максим решил изменить курс жизни и присоединиться к ГСЧС. Это не просто смена профессии – это внутренний выбор. Перейти от войны к спасению – значит выбрать жизнь, даже тогда, когда сам несешь шрамы.

– Почему именно эта роль тебя зацепила?

– Максим – это человек с огромной внутренней силой. Он никогда не скажет лишнего, но его поступки говорят за него. В нем – достоинство, тишина и решительность. Этот герой как посвящение всем, кто ежедневно спасает других, оставаясь в тени.

Лично для меня эта роль – очень особенная. Мой двоюродный брат служит в ГСЧС, и я с детства восхищался его выдержкой. Поэтому, когда мне предложили сыграть Максима, я не колебался. Это был мой способ поблагодарить тех, кто ежедневно рискует собой ради других.

– Что у вас общего с твоим экранным героем?

– Первое, что меня привлекло в моем персонаже – это его любовь к кулинарии. Как и Максим, я тоже очень люблю готовить. Для нас обоих этот процесс – не просто рутинное дело, а способ найти гармонию и выразить себя. Еще одна общая черта – любовь к тишине и природе. Максим, как и я, без колебаний предпочел бы прогулку в лесу вместо шумной вечеринки. И, конечно, наши характеры тоже очень похожи: сдержанность, склонность к саморефлексии и умение сохранять спокойствие в сложных ситуациях. Мне кажется, именно эти черты помогли мне лучше понять своего героя и воссоздать его максимально искренне на экране.

– Роль спасателя – это не только об эмоциях, но и о физической подготовке. Как ты входил в профессию своего героя?

– Скажу честно: специальных тренировок перед стартом съемок у меня не было, но погружение в профессию было максимально глубоким. Мы работали бок о бок с реальными сотрудниками ГСЧС, которые присутствовали на площадке ежедневно. Они не просто контролировали, как мы держим оборудование - они учили нас чувствовать, как это быть спасателем.

Мне посчастливилось слушать их истории, видеть блеск в их глазах, когда они говорили о своем деле. Это очень помогло – такая эмоциональная правда не спрячется за гримом. А еще я перечитал пожарный справочник – не для того, чтобы поразить кого-то фактами, а чтобы лучше понять цену каждого вызова, каждого решения.

Это не была просто подготовка к роли - это было погружение в мир людей, которые ежедневно стоят на грани между жизнью и смертью, оставаясь при этом чрезвычайно человечными.

– Наверное, съемки в таком проекте не обходилось без неожиданностей. Что запомнилось больше всего – из самого смешного и сложного? И с кем было интереснее всего работать на площадке?

– Один день съемок мне точно запомнится надолго – "пожарная эстафета". Звучит весело? Поверьте, это было еще веселее. Мы, актеры, соревновались с профессиональными спасателями: полная форма, жара, рукава, мишени, барьеры, манекены весом под 80 кг и штурмовая лестница - все по-серьезному. Самая забавная часть: лица настоящих пожарных, когда они поняли: это не одна пробежка для дубля, а где-то так с десять. И каждый раз - снова по полной программе. День превратился в спортивный квест, только с актерской самоиронией.

Но было и другое – сцены, оставляющие след. Самый тяжелый момент – съемки в разрушенной Бородянке. Там, где еще недавно бурлила жизнь, остались лишь обломки и молчаливая боль. Эта сцена базировалась на реальных событиях, и это чувствовалось в каждом кадре. Ты стоишь среди руин и понимаешь, что это не декорация. Это правда. И она пробирает до костей.

А вот с кем работать было настоящим вдохновением – так это с нашим режиссером. Человек с невероятным видением, который не просто руководил процессом, а вел нас всех, как капитан корабля. Его поддержка, четкость и тонкое понимание психологии героев сделали эту историю живой. Рядом с таким режиссером хочется не просто играть - хочется творить.

– Чем, по твоему мнению, сегодня дышит украинский кинематограф? Как война повлияла на его развитие – и что нужно, чтобы кино в Украине не просто выжило, а снова зазвучало на полную?

– До 2022 года украинское кино уверенно шло вверх. Появлялись громкие премьеры, амбициозные дебюты, истории, которые достойно представляли нас на мировых фестивалях. Мы начали находить собственный голос, стиль, национальную идентичность в кадре. Но с началом полномасштабного вторжения индустрия получила удар – и не только финансовый. Многие из коллег ушли на фронт, студии остановились, сценарии остались на полках, потому что появились другие фронты - реальные, ежедневные.

Но несмотря на все, украинское кино не исчезло. Оно трансформируется. Становится глубже, честнее, больнее – и именно этим говорит к миру. Что нужно сегодня? Поддержка. Как государственная, так и частная. Инвестиции – финансовые и эмоциональные. Совместные международные проекты. Платформы, помогающие открывать молодых творцов. Потому что будущее нашей индустрии – за теми, кто прямо сейчас в бомбоубежище пишет сценарий или мечтает снять свой первый фильм.

Украинское кино имеет сердце – и оно бьется даже в темноте.

– Ты служил в Харьковском драмтеатре, когда тот еще носил имя Пушкина. Как ты относишься к переименованию учреждений и улиц, связанных с российскими деятелями культуры? Стоит ли, по твоему мнению, вычеркивать эти имена из публичного пространства – даже если речь идет об известных или талантливых фигурах, например Чайковский или Булгаков?

– Я однозначно "за". Мы давно должны были задаться вопросом: чьи имена мы видим на табличках наших улиц и фасадах культурных учреждений? Действительно ли эти фигуры – наши герои, наша история, наш язык? Даже если они были талантливыми – это не причина оставлять их в центре нашего публичного пространства. Потому что дело не только в искусстве, а в том, какое послание мы транслируем как общество.

Когда мы меняем названия – мы меняем фокус. Переименование – это не просто новая вывеска. Это акт самоуважения, это отказ быть частью чужого нарратива, особенно того, что несет агрессию. Мы должны чтить тех, кто близок нашему народу, кто боролся за свободу, кто не молчал. Пришло время избавляться от "культурного" наследия, которое долго нам навязывали как нечто универсальное и "вечное". Вместо этого пришло время строить свое - честно, открыто и с гордостью.

– Какое место на карте Украины для тебя особенное? Куда мысленно возвращаешься снова и снова?

– Украина – невероятная. У нас есть горы, степи, озера, старинные города, тихие села... И хотя таких мест для меня много, одно из самых родных – это Мыс Плака в Крыму. Это не просто вид, это энергия. Там все дышит спокойствием и силой одновременно. Когда стоишь на скале и смотришь, как волны бьются о берег - будто весь мир замирает. Этот пейзаж запечатлелся в моей памяти навсегда. И я очень верю, что еще вернусь туда - уже в свободный, украинский Крым.

– Музыка – твой союзник в творчестве? Как она влияет на тебя во время работы над ролями или сценами?

– Музыка для меня – как компас в творчестве. Она умеет точно настроить на нужную волну, создать эмоциональное пространство, в котором рождаются новые идеи. Иногда – это саундтрек к сцене, которую еще только представляешь, иногда – тихая поддержка в фоновом режиме. Мелодии могут поднять настроение, дать толчок, когда появляется творческое затишье. Особенно ценю музыку за способность возвращать в состояние потока – когда исчезает все лишнее, и остаешься только ты, персонаж и ритм.

– А твое сердце сейчас свободно? Если да, то какая она – девушка, способна его завоевать?

– Знаешь, я считаю, что сердце никогда не бывает совсем свободным. В нем всегда живут воспоминания, переживания, мечты... Это как чемодан без ручки - с ним не удобно, но и оставить не можешь.

А если говорить о “той самой” – для меня важно, чтобы рядом со мной она чувствовала себя счастливой. Чтобы наше “вместе” не забирало у нее свет, а только усиливало. А еще... я, как и мой герой Максим из “Любовь и пламя”, не из тех, кто любит выставлять личную жизнь напоказ. Иногда молчание – самый искренний ответ.

Ранее мы советовали 6 самых крутых сериалов 2025 года.